вторник, 25 августа 2015 г.

Кому школа в радость?

Лето, как всегда, пролетело незаметно. Скоро - школа. Когда речь заходит о качестве школьного образования, то, как правило, поток критики льётся как со стороны родителей, так и со стороны специалистов разных профессий, в том числе и самих учителей. Родители недовольны тем, что в школах, по большей части, отсутствуют современные информационные технологии, а там, где и есть, то за родительский счёт. Что за счёт того же родительского кармана производятся ремонты, нередко приобретаются учебники. И это в ситуации, когда стремительно растущий ребёнок требует ежесезонной замены одежды и дорогущей обуви. А загруженность программы, для успешного усвоения которой в обучение должна быть вовлечена вся семья, а иногда и целая команда репетиторов? 

Со своей стороны, педагоги недовольны тем, что с годами растёт количество детей с трудным поведением, что они не успевают приспособиться к очередным инструкциям сверху, как снова меняются правила, что мало кто ценит тяжелейший труд педагога (что на самом деле правда), не говоря уже о неадекватно низких зарплатах, что родители не уделяют должного внимания воспитанию и обучению своих детей и т.д. и т.п.

Ну, а чем недовольны дети, знают все, потому что все мы родом из детства, и некоторые моменты школьной жизни навсегда запечатлены в нашей эмоциональной памяти. Я живу возле школы и каждое утро наблюдаю за детьми, спешащими на занятия. Чем младше ребёнок, тем большее сочувствие он вызывает. Тяжеленный рюкзак за спиной, в руках ещё обязательно какой-то пакет, рядом торопливая напряжённая мама, опаздывающая на работу. В глазах детей с утра можно увидеть всё, что угодно, только не радость жизни. Выражения их лиц говорит об отношении к школе без слов. Как детский психиатр, смею утверждать, что если ребёнок вынужден посещать учреждение в течение многих лет, где он чувствует себя дискомфортно, или где ему скучно и не интересно, то это никак не может принести пользу для его будущей взрослой жизни. К тому же, у нас ситуация в школе настолько значима для внутрисемейной атмосферы, что не даёт ребёнку расслабиться даже вне школьных стен. Всё крутится вокруг вопроса «как дела в школе?». Я уже не говорю про особых детей, чьи родители, как правило, находятся в ситуации глубочайшего хронического стресса без малейшей реальной поддержки со стороны образовательных учреждений.

И вот на фоне всех этих грустных размышлений узнаю о том, что у нас в Украине планируется внедрение 12-летного обучения. То есть, наши дети будут учиться в школе двенадцать лет, на год больше чем раньше. В наших школах. Не знаю, выдержат ли родительские кошельки ещё один год материальной поддержки школы, ведь очевидно, что реальных дополнительных финансовых ресурсов государство не предоставит.

 Аргументы министерства образования вполне логичные. Приближаемся к европейским стандартам, а также из-за перегруженности программы «разбавляем» учебную нагрузку на ученика за счёт удлинения срока пребывания в школе. Всё логично, но только может быть стоит сначала пересмотреть содержание обучения, и, главное, практическую значимость того, чему учат детей; отфильтровать всё нефункциональное, и таким образом снизить нагрузку на ребёнка, особенно в начальной школе. Может быть стоит поработать над тем, чтобы более-менее равноценный доступ к образованию был у любого ребёнка, независимо от того, где он живёт и есть ли у него проблемы развития. А может вообще попытаться глобально решить вопрос - что сделать для того, чтобы нашим детям было в школе интересно. Потому что просидеть в нашей школе в течение двенадцати лет при том положении, в котором она находится сейчас,  я не пожелала бы ни одному ребёнку. Я, конечно же, не имею ввиду единичные случаи успешного функционирования школ. Как говорится, не бывает правил без исключений.

Касаясь темы обучения особых детей, надо признать, что усилиями родительских организаций в последние два года удалось достигнуть реальных шагов на законодательном уровне. Пролоббированы положения об инклюзивном образовании, статусе помощника учителя для особого ребёнка. Значительные ресурсы родительских организаций задействованы в просветительской работе не только среди населения, но и детских врачей, педагогов. Стыдно признавать, но уровень осведомлённости некоторых активных родителей намного превосходит степень компетентности специалистов, призванных работать в сфере реабилитации детей с проблемами развития.

Однако, кому как не родителям особых детей известно на своём горьком опыте: то, что прописано в законах, и то, что происходит в жизни далеко не всегда совпадает. Многие проблемы внедрения инклюзивного образования, которые обсуждались несколько лет назад, по-прежнему, остаются актуальными. Например, равные права на образование означают, что особый ребёнок имеет такое же право учиться по месту жительства, как и любой другой ребёнок, а государство должно взять на себя организацию такого обучения. Лучшей школой для любого ребёнка должна быть школа в его дворе.  У нас же получается, что чем больше у ребёнка проблем, тем дальше его приходится возить, чтобы он получал образовательные услуги. На самом деле, есть прекрасный зарубежный опыт, когда ресурсный центр, где сосредоточены специалисты, предоставляет образовательные услуги по запросу из нескольких близлежащих школ в зависимости от потребностей конкретных детей. А в самих школах всё организовано таким образом, что с любым ребёнком проводятся занятия, адаптированные под его потребности, не ущемляя при этом интересы других детей.  И для этого не так уж и много финансов потребуется, во всяком случае меньше, чем содержание интернатов.

Рассуждая перед началом учебного года обо всём выше сказанном, прихожу к выводу, что ситуация вокруг обучения особых детей, особенно детей с аутизмом, не сможет качественным образом измениться до тех пор, пока не появится мотивация у самих специалистов, моих коллег – психиатров, психологов, педагогов на самых разных уровнях. Активность родителей и благотворительных организаций должна соединиться с желанием специалистов государственных учреждений, которые до последнего времени ведут себя довольно пассивно.  Причём, речь идёт не о рядовых специалистах, а о тех, кто призван обучать профессионалов, в чьих руках находятся ресурсы, как кадровые, так и организационные. Именно они, а не только родители должны профессионально просвещать население и влиять на стигматизированные ригидные представления нашего общества о проблемах особых детей.

Пока что профессиональные обсуждения на государственном уровне вокруг образования особых детей, по большей части, ограничиваются рассуждениями о терминологии. Например, как правильно называть детей с расстройством аутистического спектра. Считается, что нужно избегать термина – болезнь, а использовать слово «расстройство». Не следует называть ребёнка «аутичным», а надо говорить «ребёнок с аутизмом», потому что этим мы ущемляем его право считаться прежде всего ребёнком.  Психологи в шоке от термина «АВА-терапист», потому что правильно говорить «терапевт», а не «терапист» - это примитивная калька с английского. Психиатры и психотерапевты всерьёз рассуждают на тему: целесообразно ли называть метод прикладного анализа поведения терапией, в то время как речь с их точки зрения идёт, в основном, о способах обучения навыкам, а не лечении в буквальном смысле этого слова.  Я, в принципе, согласна со всеми этими аргументами и претензиями к терминам. Мне самой долго резало слух, когда я слышала слова «аутёнок», «даунёнок». Но потом я осознала, что такими уменьшительно-ласкательными словами, как правило, пользуются люди, работающие с этими детьми и относящиеся к ним с большой любовью и пониманием.  Работа над терминологией, действительно, важна и принципиальна. Например, на одной из международных конференций по неврологии известный немецкий невролог предложил не использовать больше термин «болезнь Дауна», в силу его стигматизированности и из уважения к учёному, который описал это расстройство, а использовать более корректный термин «трисомия 21 пары хромосом». Но для нашей действительности считаю более актуальным организовать комфортное окружение для особого ребёнка и реальную поддержку для его семьи. Пусть простят меня родители, чьих детей я называю аутичными в своих статьях и выступлениях, надеюсь никто из них не заподозрит меня в неуважительном отношении к детям. Я мечтаю о том, чтобы уровень оказания помощи детям с проблемами развития в нашей стране достиг таких высот, когда просто не будет других проблем, кроме как разбираться в тонкостях терминологии.

Я точно знаю, что неэффективно организованные условия работы специалиста никогда не принесут ему удовлетворения от профессии и очень быстро приведут к профессиональному выгоранию и неудовлетворённости своей собственной жизнью. Сочувствую педагогам в школах, которые вынуждены работать с аутичными детьми, количество которых растёт с каждым годом, не имея никакой реальной поддержки со стороны организаторов учебного процесса. Сочувствую своим коллегам, детским психиатрам, чьё образование с первых дней работы в профессии находится, как правило, в их собственных руках, а организация их труда не соответствует никаким европейским стандартам. Но все эти трудности несравнимы с тем, что ощущает особый ребёнок, который многие годы находится в неадекватной для его потребностей обстановке, и чей интеллектуальный потенциал и возможности адаптации из-за этого могут быть безвозвратно потеряны. Только активная позиция и влияние на государство со стороны профессионалов может реально изменить ситуацию с обучением не только особых детей. Может так случиться, что все наши дети будут по утрам бежать в школу с радостной улыбкой.  Всё зависит от взрослых. Это знает любой ребёнок.